Законы издаются, а нравы внушаются. Автор Ларионова Евгения

Московский Международный Форум "Одаренные дети" Творческие работы участников Форума | Competitors' creative works Номинация клуб юристов "Шерлок Холмс"

«Не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов»  . Монтескье)
«Народы, старайтесь прежде иметь добрые нравы, нежели законы. Нравы есть самые первые законы».  Пифагор


Ларионова Евгения.

ученица 7 класса «А»

Центра образования № 1408

ЮВАО г. Москвы

Ларионова Евгения«Не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов». Начнем с того, что эту мысль, высказанную Ш. Монтескье, необходимо наполнить конкретным, живым содержанием, обосновать ее фактами – такова задача нашего реферата. Какими фактами мы можем подтвердить это заявление? На наш взгляд, необходимо для этого раскрыть следующие вопросы.

                        1. Различия нравов и законов.

Законы издаются, а нравы внушаются; последние больше зависят от общего духа, а первые — от отдельных учрежде­ний; но извращать общий дух так же опасно, как изменять отдельные учреждения.

Люди меньше общаются друг с другом в странах, где каж­дый и как начальник, и как подчиненный проявляет произ­вольную власть и страдает от нее, чем в тех странах, где свобода господствует во всех сословиях. Поэтому нравы и обы­чаи там менее изменяются, а наиболее укоренившиеся обычаи приближаются к законам. Государю или законодателю прихо­дится там нарушать нравы и обычаи в меньшей степени, чем в любой другой стране мира.

Законы являются частными и точно опре­деленными установлениями законодателя, а нравы и обычаи - установлениями народа в целом. Отсюда следует, что тот, кто желает изменить нравы и обычаи, не должен изменять их по­средством законов: это показалось бы слишком тираническим; лучше изменять их посредством внедрения иных нравов и иных обычаев.

Таким образом, государь, который пожелает произвести большие пе­ремены в своем народе, должен преобразовать посредством законов то, что установлено законами, и изменять посредством обычаев то, что установлено обычаями. Изменять же посред­ством законов то, что должно быть изменено посредством обы­чаев, - не очень хорошая политика.

Например, закон, обязывавший московитов брить бороду и укорачи­вать платье, и насилие Петра I, приказывавшего обрезать до колен длинные одежды каждого, кто входил в город, были порождением тирании. Всякое наказание, не обусловленное необходимостью, есть тирания. Закон не есть простое проявление силы. «Прочнейшие преобразования суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений», - писал А.С. Пушкин. А человечество, сколько себя помнит, занималось силовым насаждением добродетели. Хотя еще античный поэт Гораций восклицал: «Где нравственности нет, что пользы принесут напрасные законы!» А  «напрасные законы» все-таки принимаются.

Между нравами и законами так же трудно провести четкое различие, как и определить тот момент, когда на рассвете день сменяет ночь. Нравы — это законы и правила поддержания порядка в процессе формирования. Когда неписаные нравы существуют в течение долгого времени, они стремятся найти точное выражение в строгих законах, конкретных правилах и четко определенных социальных соглашениях.

 Между законами и нравами есть то различие, что законы определяют преимущественно действия ГРАЖДАНИНА, а нра­вы — действия ЧЕЛОВЕКА. Между нравами и обычаями есть то различие, что первые регулируют внутреннее, я вторые - внешнее поведение человека.

Так, главной целью китайских законодателей было стремление обеспечить своему народу спокойную жизнь. Они желали, чтобы люди питали большое уважение друг к другу; чтобы каждый ежеминутно чувствовал, сколь многим он обязан дру­гим; чтобы не было гражданина, который не зависел бы в ка­ком-нибудь отношении от другого гражданина. Поэтому они уделили самое большое внимание правилам вежливости.

Поэтому у китайских народов деревенские жители соблю­дают между собою такие же церемонии, как люди высокого звания. Это  — средство весьма пригодное для того, чтобы внушать кротость, поддерживать мир и порядок в народе и противодействовать порокам, происходящим от крутого нрава. В самом деле, освобождать себя от соблюдения правил приличия не значит ли искать средства для свободного про­явления своих недостатков?

Правила приличия в этом отношении лучше утонченной учтивости. Учтивость побуждает нас льстить чужим порокам, а правила приличия не дозволяют нам выставлять напоказ наши собственные пороки; это - преграда, которую люди возводят между собою, чтобы помешать себе развращать друг друга.

                        2. Общность нравов и законов.

Вначале закон всегда был негативным и запретительным; по мере развития цивилизации он становится всё более позитивным и директивным. Древнее общество воздействовало негативно, гарантируя человеку право на жизнь через распространяющееся на всех предписание: «Не убивай». Каждое предоставление прав или свобод одним людям означает ущемление свобод для других, что осуществляется посредством табу, — первобытного закона. В силу самой сущности табу, его смысл целиком негативен.

Народы, как правило, очень привязаны к своим обычаям, и лишать их этих обычаев при помощи насилия значит делать их несчастными: поэтому надо не изменять обычаи народа, а побуждать народ к тому, чтобы он сам изменил их. Петр I сообщил европейские нравы и обычаи европейскому народу с такой легкостью, которой он и сам не ожидал.

На самом деле между нравами и законами нет никакого противоречия, а наоборот, все должно друг друга как бы поддерживать, законы устанавливают правила игры, по которым живут люди. Но, соответственно, если безнравственно ко всему подходить, можно из любых правил сделать всякую ерунду. Так что, я думаю, что не надо противопоставлять нравы и законы. Как раз все друг друга дополняет.

Если у всех будут добрые нравы, законы в принципе не понадобятся. Законы как раз и нужны, как ограничительная мера, когда кто-то из участников этих правоотношений, гражданин, или государство, предприятие, неважно кто, начинают выходить за рамки установленных порядков. А когда все хорошо, все поступают по совести замечательно, там законы не нужны. У нас есть масса законов, которые прописывают просто нашу нормальную жизнь. Иногда мы просто не знаем, что работаем в соответствие с Трудовым кодексом, живем в соответствие с Жилищным, ходим, покупаем булку хлеба в соответствие с Гражданским кодексом. Многие правители России после Петра стремились к «улучшению нравов». В образованной части общества утвердилось мнение о том, что страна еще не готова к свободе, и для начала людей нужно научить элементарным знаниям, нормам цивилизованного общества от уважения к законам и трудолюбия до правил поведения за столом. Гораздо важнее прививать людям нравы и обычаи, чем давать им законы и суды. Нравственное воспитание человека должно начинаться не  с улучшения нравов, а с изменения мышления и с утверждения характера.             

«Люди по природе свободны. Свобода — это прирожденный нам дар Божий», — говорит Мильтон. И нельзя её чем-либо ограничивать. Если закон и будет ставить своей целью улучшение нравов, то, по мнению Мильтона,        «должны поступать так же и со всеми увеселениями и забавами, со всем, что доставляет человеку наслаждение». Борьба при помощи закона со злом не принесет никакого результата.

Ведь добро и зло растут в этом мире вместе и почти неразлучны друг с другом, и из — за обманчивого сходства одно от другого отличить бывает иногда столь же трудно, как те смешанные семена, которые должна была разобрать по сортам Психея.

 3. Важность нравственного фундамента государства.

О важности нравственного фундамента всего государственно-правового дома и человеческой жизни Ф. Бэкон писал так: «Если устои государства крепки и здоровы, законы принесут немало пользы, в противном случае они мало смогут помочь гражданам… Эта цель будет достигнута, если благочестие и религия поставят законы на правильный путь, если будут процветать достойные нравы». Задолго до этого подобную мысль выразил св. Августин, полагая, что  «только умы безумные могут думать, что государство устоит, если его стены будут стоять, а нравы падут». Это — предупреждение о том, что никакие внешние преобразования в сфере государственного устройства и правления не способны существенно улучшить жизнь людей, если они останутся в состоянии духовной дикости и не будут стремиться к нравственному преображению, ибо при страстной и суетной борьбе за материальные выгоды, власть и славу, при отсутствии духовных ценностей, целей и осознанного нравственного долга законы не могут играть существенной роли в жизни большинства людей. В этих условиях трудно иметь образцовую конституцию и правомерные законы; даже их формальное наличие не может стать надежной гарантией устойчивого правопорядка в обществе, ибо без четкого и укоренившегося в душах людей нравопорядка не может установиться стабильный и динамичный правопорядок.

Великий римский император и философ Марк Аврелий, оставивший для потомков свой труд, писал: «Всего труднее утвердить право на несходство; нельзя запретить действие, в котором нет вреда другим, ради представления о чем-то более совершенном». То есть не надо законами улучшать нравственность, а надо правом пресекать безнравственность. Не предписывать, как себя вести, а преградить путь культу насилия, разврата они обязаны. Человечеству, к счастью или к несчастью, свойственно отклонение от нормы. В противном случае оно бы застыло. Не было бы болезней — не было бы медицины, не было бы нарушений — не было бы юриспруденции. И пороки, увы, нам свойственны. Ни в одной конституции, где перечисляются права человека и гражданина, не записано право человека на порок. Это право все же существует как  «естественное». И люди научились быть терпимыми, если чужие отклонения от предписанных правил не ущемляют права других людей и не угрожают безопасности общества. Так, законом можно и, очевидно, нужно запретить рекламу пива, как запретили рекламу водки на телевидении. Но вряд ли возможно запретить употребление этих напитков, коль скоро они легально производятся.

В своё время Радищев критиковал самодержавие и крепостничество, говорил о договорном происхождении государства, что в период абсолютизма Екатерины II было поистине бунтом индивида против многовековой монархии. В своих трудах по законодательству он утверждал: «Государство есть великая махина, цель которой — блаженство граждан. Чем махина проще, чем меньше в ней пружин, чем они прочнее и чем точнее могут производить полезные и наилучшие действия, тем государство совершеннее…Государство приводят в движение две вещи: нравы и законы. Законы являются продолжением нравов… чем народ имеет нравы непорочнее, простее, совершеннее, тем меньше он нуждается в законах».

Разнообразными и пестрыми кажутся факты, изложенные на предыдущих страницах. Но если пристально вдуматься в них, то можно увидеть, что если не все они, то большинство из них служат доказательством одной единственной мысли, которая и связует их в единое целое. Эту мысль провозгласил Ш. Монтескье. А я в своём реферате попыталась доказать, утвердить то, что не следует законами достигать того, что можно достигнуть улучшением нравов. На основании собственного исследования я пришла к убеждению и выводу, что здесь не звонкая фраза, не декларация, а подлинное явление действительности.

22.07.2007